Грань риска - Страница 5

Честер промолчал. Когда лодка поравнялась с кораблем, Рональд увидел, что худое лицо клерка вытянуто, а углы рта опущены книзу. Волнение Рональда сменилось тревогой. Случилось что-то нехорошее.

— Полагаю, что вам следует немедленно отправиться с нами на берег, — сказал Честер, когда шлюпка пришвартовалась к высокому борту фрегата.

Спустили трап, и, быстро переговорив с капитаном, Рональд перебрался в шлюпку. Как только он оказался на корме, шлюпка отчалила. Честер сел рядом с ним. Матросы взялись за весла.

— Что случилось? — спросил Рональд, со страхом ожидая ответа. Больше всего он боялся индейского набега на свой дом. Когда он уезжал, становища их видели возле Эндовера.

— В Салеме случилось ужасное происшествие, — сказал Честер. Он был подавлен и очень нервничал. — Провидение вовремя вернуло вас домой. Мы были очень расстроены и опасались, что вы вернетесь слишком поздно.

— Что-то с моими детьми? — с тревогой спросил Рональд.

— Нет, ваши дети здесь ни при чем. Они в безопасности и здоровы. Дело касается вашей доброй жены Элизабет. Она уже несколько месяцев в тюрьме.

— В чем ее обвиняют?

— В колдовстве, — ответил Честер. — Я прошу у вас прощения за то, что именно мне выпало принести вам эту злую весть. Она осуждена чрезвычайным судом и приговорена к смерти. Казнь назначена на следующий вторник.

— Но это же бред! — прорычал Рональд. — Моя жена не колдунья!

— Я знаю, — проговорил Честер. — Но весь город охвачен лихорадкой, уже идет настоящая охота на ведьм. Все это продолжается с февраля, перед судом предстало больше ста человек, и всем предъявлено это обвинение. Одна казнь уже состоялась. Повешена Бриджит Бишоп. Это случилось десятого июня.

— Я знал ее, — проговорил Рональд. — У этой женщины был огненный темперамент и вспыльчивый характер. Она без разрешения держала таверну на Ипсуич-роуд. Но колдовство? Мне это кажется совершенно невероятным. Какое же происшествие поселило в горожанах такой страх перед колдовством?

— Это произошло от непонятных «припадков», — ответил Честер. — Несколько женщин, большей частью молодых, оказались пораженными этим несчастьем самым прискорбным образом.

— Вы видели эти припадки своими собственными глазами? — спросил Рональд.

— О да, — ответил Честер. — Это видел весь город на слушаниях перед зданием магистрата. Подобное зрелище трудно вынести. Одержимые дико кричат и находятся явно не в своем уме. Они то слепнут, то глохнут, то немеют, иногда это случается с ними одновременно. Они трясутся, как квакеры, и вопят, что их кусают какие-то существа. Они высовывают языки, а потом втягивают их обратно в рот, словно стараются проглотить. Но самое худшее — это судороги, в которых они так изгибаются, что, кажется, у них вот-вот начнут ломаться суставы.

Мысли Рональда кружились в беспорядочном вихре. События приняли совершенно неожиданный оборот. Утреннее солнце светило не особенно жарко, но на лбу Рональда проступили капли пота. В ярости он сорвал с головы парик и швырнул его на дно лодки. Он изо всех сил старался придумать, что ему следовало сейчас предпринять.

— На берегу нас ждет карета, — сказал Честер, нарушив тяжелое молчание, когда они приблизились к пирсу. — Я думаю, что вы захотите сразу поехать в тюрьму.

— Да, — коротко ответил Рональд. Высадившись на берег, они быстро вышли на улицу, сели в карету, и Честер подобрал вожжи. Лошади с места взяли крупную рысь. Экипаж затрясся на булыжниках набережной. Мужчины молчали.

— Как случилось, что все вообразили, будто эти припадки причинены колдовством? — спросил Рональд, когда они выехали на Эссекс-стрит.

— Такое объяснение дал случившемуся доктор Григгс, — пояснил Честер. — Потом подтвердил преподобный Паррис из деревни, а уж после в это поверили все, даже члены магистрата.

— Почему все они так в этом уверены? — поинтересовался Рональд.

— Это стало очевидно во время слушаний, — ответил Честер. — Все люди могли видеть, как обвиняемые мучили одержимых, и как этим несчастным становилось легче, как только обвиняемые прикасались к ним.

— А их мучения начинались без такого прикосновения?

— Дело в том, что их причиняли призраки обвиняемых, — объяснил Честер. — Но видеть этих призраков могут только одержимые. Именно таким способом обвиняемые насылали порчу на страдалиц.

— И именно таким способом моя жена насылала порчу? — спросил Рональд.

— Именно таким, — ответил Честер. — На Энн Путнам, дочь Томаса Путнама из деревни Салем.

— Я знаю Томаса Путнама, — произнес Рональд. — Это маленький злой человек.

— Энн Путнам была первой одержимой, — после некоторого колебания проговорил Честер. — Это произошло в вашем доме. Первый припадок у нее случился на кухне вашего дома в начале февраля. Она страдает до нынешнего времени, как и ее мать, Энн-старшая.

— А мои дети? — спросил Рональд. — Они тоже страдают от этих мучений?

— Ваши дети уцелели, — ответил Честер.

— Благодарение Богу, — отозвался Рональд.

Они свернули на Призон-лейн. Оба молчали. Честер натянул вожжи и остановил карету у входа в тюрьму. Рональд велел ему ждать и вылез из экипажа.

Теряя остатки терпения, он разыскал надзирателя Уильяма Даунтона. Рональд нашел его в грязном кабинете, где тюремщик ел свежеиспеченный пшеничный хлеб. Даунтон был обрюзгшим, рыхлым и толстым мужчиной с всклокоченными, давно не мытыми волосами и красным бугристым носом. Рональд терпеть его не мог. Это был известный садист, который наслаждался зрелищем мучений своих подопечных.